Я сменила немало конюшен,пока не нашла "своё". Конечно было много прокатных лошадей до покупки своей. И в памяти часто всплывает множество историй, событий, происшествий, связанных с теми далёкими лошадьми, на которых училась ездить, ухаживать. Сейчас я вспоминаю события, произошедшие со мной и моими подругами в одной из конюшен, где я работала конюхом.
Я была конюхом и помогала девчонкам вести смены. Лето. Народу много, большинство новички. Лошадей не хватало и им приходилось часто работать по 5-6 часов без передышки. И хозяйка конюшни решила купить ещё одну лошадь. Породистые лошади были высоки в цене, да и не хотелось таких под прокат, а те, что попроще и подешевле, либо ещё не заезженны, либо больны. Мы уже собирались уезжать из клуба, где смотрели очередного породистого и дорогого коня, как вдруг заметили в конце конюшни полутёмный денник, из которого торчал чей-то нос. Подойдя поближе мы попросили хозяйку клуба открыть денник. Нашему взору предстало невысокое, тёмно-гнедое существо с огромными глазами. Видно было, что лошадёнке любопытно кто мы и зачем пришли. Кобылка понравилась сразу всем и мы спросили не продаётся ли она. Оказалось, что продаётся и за смешные деньги. Вскоре хозяйка клуба, где мы купили кобылу, сама перегнала её к нам под верхом. Благо конюшни рядом. Так мы узнали, что машин наша новая лошадка боится до жути. Вскоре стало понятно почему кобылу продали за бесценок. Как выяснилось, в том клубе, кобыла, а звали её, кстати Виктория, гуляя в леваде подралась с кем-то из лошадей, получила травму ноги и почти год провела в деннике. Про неё просто-напросто забыли. А тут приехали мы, и как нельзя кстати заметили нос любопытной лошадёнки. Внешне кобылка была очень хорошенькой: маленькая арабезированая голова, широкий лоб, огромные глаза и ноздри ,лебединая шея, тело кругленькое, ножки стройненькие. Но пугливая была -это что-то. Боялась людей, лошадей, всяких внезапно возникающих предметов, резких движений и звуков. Казалось, что она боится буквально всего. Поэтому, закрепив Викторию за одной из конюшенных девочек, хозяйка, строго-настрого запретила ей выводить кобылу одной. Только в присутствии одного-двух человек. Пока выполнялись указания хозяйки конюшни всё шло хорошо: Вика потихоньку привыкала людям, к новому окружению, а мы же, в свою очередь были очень довольны новой лошадкой. Движения у неё были плавные, летящие. Выезжена лошадь была безупречно, как-будто и не было года безделья. Но сюрпризы Вика преподносила на каждой тренировке: то шарахается от каждого куста, то пытается удрать от корды, а то и от всадника, сидящего сверху, на хлыст отбивала регулярно и так далее. В сменах она, конечно же пока не бегала. Новая кобыла понравилась мне до безумия, но просить её себе в работу не стала и так хватает: есть своя лошадь и частный конь в работе, да ещё дежурства по конюшне. И всё было бы хорошо, если бы в один, не очень прекрасный день девочка, назовём её Катя, за которой была закреплена Вика, не поругалась со своими помощницами и вывела кобылу одна. Я тогда уже закончила все дела по конюшне и пасла своего коня. Смотрю выходит Катя и ведёт Викторию. О ссоре девочек я не знала, поэтому не отреагировала, подумав, что сейчас ей помогут. К тому времени, как Катя поседлала Вику к конюшне подъехала машина. Я увидела, как Вика начала вскидывать голову и пятиться. Схватив чомбур, я кинулась наперерез машине, потащив за собой коня и крича: "Остановитесь! Стойте!" Но водитель то ли не слышал меня, то ли не хотел слышать. Вика встала на свечку, Катя не удержав повод, отпустила её и кобыла упала. Остановив, всё-таки машину, я подбежала к Вике. Картина была ужасающей: кобыла лежала вытянув голову, из ушей и носа шла кровь. Катя растерянно стояла рядом. Выбежала из дома хозяйка конюшни, о случившемся ей сказали девочки. С Вики сняли уздечку и седло. Стремя было измято, а значит, возможно, у Вики повреждены внутренние органы. Кобыла пыталась встать, но снова и снова падала, замерев на мгновение она начала биться в судорогах. Она перевернулась, зажав свою голову своим же телом. Как только она переставала биться мы переворачивали её. Несколько раз решали, что её надо зарезать, чтоб не мучилась, но как только приезжали цыгане кобыла поднимала голову, глаза её прояснялись и она даже делала попытки пить предложенную воду и жевать траву. Затем всё начиналось снова. К вечеру судороги почти прекратились. Было решено ночевать возле кобылы. Под неё насыпали опилки, неподалёку расположились хозяева конюшни с костром. Благо было лето и можно было не бояться, что кто-нибудь замёрзнет. Ночь прошла почти без происшествий, если не брать в расчёт то, что в судорогах кобыла чуть не влезла в огонь, но обошлось. На следующий день решили вокруг Вики вкопать столбы и поднять её на подвесы. Но, как только всё было сделано и кобылу начали поднимать, она разбросала людей и убежала к гулявшему в поле частному мерину. Ну, что ж, значит ей лучше.
Приехавший врач был в шоке: огромная гематома на правом боку, свёрнута шея, кобыла смотрит наклонив голову вправо, правый глаз почти не видит, ну, а про множественные ранки и ушибы я и не говорю. Осмотрев лошадь и выписав кучу лекарств доктор уехал. Оставшись с кобылой мы тут же приступили к действиям: надо было дать имеющиеся таблетки и ехать за выписанными лекарствами. Первую порцию таблеток Вика съела "на ура". Потом всё оказалось намного сложнее. Ближе к вечеру кобыла подошла к конюшне и заглянула в проход, она явно соскучилась по своему деннику и мягкой подстилке. Мы решили попробовать завести лошадь в конюшню. Сделав пару неуверенных шагов по направлению к деннику, Вика вдруг начала пятиться, встала на свечку и, ударившись головой об косяк, упала. Удар прошёл вскользь, кобыла быстро очухалась и отошла вглубь двора. Больше мыслей о том, чтобы завести кобылу в конюшню у нас не возникало. Ночевала Вика во дворе, укутанная в попону. Утром вкопали возле забора столбы и сделали навес, на забор же приделали кормушку. Теперь каждое утро помимо собаки нас встречала и Вика. Каждый день Виктории делался массаж щётками, втирали в шею и гематому на боку мази, делали уколы и давали таблетки. Всё перечисленное Вика воспринимала как навязанный уход, терпела, но принимать таблетки отказывалась. Мы прятали таблетки в пучках травы, запихивали в хлеб, перетирали в порошок и засыпали в еду, просто запихивали руками на корень языка. Одной из девочек во время этой процедуры кобыла пережевала палец. Через пару месяцев, наконец-то лечение таблетками закончилось. Уколы тоже все прокололи. Оставался массаж и упражнения. Вика уже жила со всеми лошадьми в конюшне. Правда ей было сложно входить и выходить в двери. Мы старались выводить её очень аккуратно. Конечно, иногда она вылетала из денника, сбивая нас с ног, обдирая себе бока и ноги, но в основном всё проходило хорошо. За всё это время Вика привыкла к нам и безоговорочно доверяла: раз сгибаем шею-значит надо, раз битый час делаем вольты и подъёмы в рысь-значит надо, перешагиваем жерди и обходим покрышки-значит надо. За всё время лечения Вика стала намного лучше ходить-раньше она была словно пьяная, стала лучше видеть-ведь правый глаз был сплошное белое пятно, научилась заново держать равновесие, а то поворачивает голову и падает. Пришло время сесть на Вику. Мы долго к этому готовились, спорили кому лучше залезть, кто не будет мешать сверху. Было решено ,что сяду на кобылу я. Так как была легче всех и хорошо держала равновесие. Всё происходило без седла и уздечки. Так, что, если Вика решит убежать от всадника то, либо придётся держаться до последнего, либо сразу прыгать. Но Вика восприняла всё очень спокойно, конечно, теперь равновесие было держать ещё тяжелее, но кобыла с успехом справилась с заданием. Вот так шаг за шагом, день за днём мы восстанавливали её физическое и психическое здоровье.
Но появилась у нас новая девочка, тоже Катя, которая быстро влилась в коллектив. К тому моменту Виктория уже уверенно бегала под седлом и даже иногда хулиганила, высаживая всадников. Кате Вика очень понравилась и она попросила хозяйку конюшни, чтоб та продала ей кобылу. И после долгих уговоров договор купли-продажи был подписан. Катя стала полновластной хозяйкой лошади.Нам она сразу же запретила подходить к кобыле. Массаж и упражнения она не делала. Лекарства не давала. Да и кобыла не особо допускала её до себя. Как то раз Вика высадила Катю, устроив той "родео". Катя всегда через "пень-колоду" седлала, и в этот раз наспех почищенная лошадь и брошенная на спину абы-как амуниция сделали своё дело. Получив нагоняй от хозяйки конюшни Катя целый день прохромала, потирая ушибленные бока, изображая мученицу. Кобылу, упав, она, кстати, завести и расседлать забыла. Вика никак не хотела мириться с новой хозяйкой, да и та не особо старалась налаживать контакт. Виктория, теперь постоянно падала в проходе, выходя из денника собирала все углы ногами и моклоками. Однажды, вернувшись с прогулки со своим конём, я заметила у Вики на боку гематому, и немаленькую. Катя сказала, что кобыла споткнулась и упала. Мы не раз просили Катю, чтоб та продала нам кобылу, я предлагала ей обменять Вику на мою, более спокойную лошадь. Но та наотрез отказывала. После одного, но достаточного большого инцидента Катя перевела Вику в другую конюшню. Затем, спустя месяц мы узнали, что она продала Вику цыганам, обменяв её на тяжеловозную кобылу с жеребёнком и доплатив при этом большие деньги. Больше о Виктории мы ничего не слышали.Но зачем цыгану верховая лошадь со свёрнутой шеей, которая не запрягается? В голову приходили разные мысли, но я надеюсь, что судьба Вики сложилась лучше, чем нам тогда показалось.
В памяти Вика так и осталась маленькой, круглой кобылёнкой, с широким лбом и огромными, трогательными глазами. |
